11 октября столичный
Первая пятерка гимназий и лицеев по сравнению с прошлым годом не изменилась. В ТОП-10 московских школ появились новички. На шестом месте теперь Центр образования 218, на седьмом — физмат лицей 1580 при МГТУ им. Баумана, на девятом — гимназия 1518.
Выдержки из интервью с директорами этих по-настоящему выдающихся школ.
Михаил Мокринский
— Говорят, что интернет — это помойка, что телевидение калечит детей, что современное кино ужасно сказывается на них, — это неправда. И это вдвойне неправда, поскольку это формирует у ребенка пространство выбора. Школа это пространство сужает, а торгово-развлекательный центр говорит: «Здесь лучше, чем во дворе, приходи сюда, у тебя есть возможность выбрать этот продукт, этот. Конечно, мы поработали на тебя как команда, желающая что-то продать. Но мы сделали так, чтобы тебе было интересно, чтобы у тебя было пространство свободы. Конечно, эта свобода структурирована, ты выберешь это или это, ты своими руками и головой уже ничего не создашь, но выбор — это же увлекательная штука».
И вот здесь школа все время как-то отступала, она привыкла, что она партнер традиций, что она партнер семьи, которая выращивает ребенка, исходя из понятий о нравственности, из традиций семейного воспитания. Учитель пришел с теми же нравственными позициями, с той же самой традицией и пытается в школе с рупором в руках продолжать это делать. Этого уже недостаточно, семья не успевает сегодня справляться с тем, что такое хорошо и что такое плохо. Предложение значительно богаче, динамичнее, и оно не «про хорошо или плохо», оно «про разное». Школа должна вступить на эту непривычную для себя землю, научиться воевать на чужом поле.
Сергей Менделевич
— Как я уже говорил, мы здесь занимаемся той частью социума, для которой инструментом является голова. Как эта голова причесана, помыта и приглажена: французскими духами или шипром, нас, честно говоря, не интересует. Интересует то, что там внутри. Когда человек состоится, а состоится он тогда, когда у него будет возможность реализовать свой интеллектуальный потенциал. Вот это меня интересует. Если мы будем считать, что в этой касте такие есть, а в этой нет, то мы перечеркнем главный принцип: нас интересует не форма головы, не цвет кожи и не запах от нее, а то, что внутри, – способность совершать те или иные интеллектуальные операции. Главную воспитательную задачу своей деятельности мы видим все-таки в формировании того, что в шутку у нас принято называть пуританским кодексом труда. Есть притча о Марфе и Марии, но, если не углубляться в богословие, то, когда полсемьи в церкви, а полсемьи в лавке осталось, то и те, и другие правы.
Владимир Овчинников
— И можно, и нужно говорить о новой интеллигенции. В этом смысле, я всегда вспоминаю термин, который придумал Солженицын. Он некоторых людей с высшим образованием называл «образованцами», потому что дальше образования, суммы знаний, подчас очень глубоких знаний, ничего другого в человеке не присутствовало. С моей точки зрения, интеллигентом может быть человек, не получивший высшего образования, но вот Бог дал ему такие качества интеллигентного человека. Интеллигентность — это совокупность нравственных, моральных качеств и принципов. Так мы подбираем и учителей. В понятие хороший учитель входит не только его умение общаться с детьми и вкладывать в их головы знания. Их идейные и нравственные качества должны быть созвучны тем остальным, которые уже работают в этой школе. И ребята сюда шли не только потому, что здесь было интересно учиться, не только потому, что к 6-му, 7-му классу они уже были влюблены в математику, физику.
Юрий Завельский
— Самая сложная область человеческой деятельности, это педагогика. Потому что воспитание ребенка, я все время об этом говорю, это постоянный поиск почти невесомого: поистине золотого ключика, который дает нам возможность приоткрыть чуть-чуть внутренний мир ребенка и через узкую щелочку посмотреть туда. Потому что без знания этого внутреннего мира общение с ребенком очень трудно. А поскольку найти этот ключик, вот это все невесомое страшно трудно, поэтому педагогика – это одна из самых сложных все-таки видов деятельности человеческой на земле. Вообще ребенка трудно понять. Вот я, проработав всю жизнь в школе, я не могу сказать, что я до конца понимаю ребенка. Понять более-менее ребенка может только другой ребенок. Потому что их ментальность совпадает. А взрослому трудно понять, потому что для того, чтоб приблизиться к этому пониманию, для этого нужно постоянно делать усилия над собой – физические, нравственные, душевные — какие хотите. Это очень большой труд. А мы ленивы.
Анна Белова
— Важно дать такое образование, чтобы, выйдя из школы в изменяющийся мир, ребята могли реализовать себя, чтобы им было интересно. Получив образование в одном профиле, чтобы это не мешало им реализовывать себя в другом. Не знаю, насколько в этом уникальность школы, но один из наших преподавателей – физик, он кандидат философских наук, у нас есть математик, кандидат биологических наук, учитель физики, который имеет второе образование филологическое, очень многие филологи окончили математическую школу или физико-математическую школу.
Ефим Рачевский
Я записал интересную серию монологов детишек старшей группы детского сада на тему «Кем ты хочешь стать?». Девочки говорят об удачном замужестве, а мальчики о желании социально состояться. Поэтому для них точка опоры — это образ своего будущего ближайшего, который они себе создают. Совершенно точно это — их семья. И третье, на мой взгляд, это их сверстники. Мы до конца еще не оценили такой важнейший фактор влияния, как социальная сеть и открытость, емкость и ментальность информации, которой она располагает. Ещё дети адски не переваривают ложь во всех ее проявлениях. Вообще, школа не должна быть территорией лжи — к сожалению, это часто практикуется. Мы стараемся, чтобы такого не было. У этого поколения сложно с авторитетами. Они очень сильно хотят видеть некую референтную фигуру в нашем политическом истеблишменте, видеть людей, соответствующих их идеалу. Недавно у нас была микроконференция памяти Стива Джобса. Вот, пожалуйста, однозначно авторитет.
Юрий Тихорский
Мы принципиально не делаем школу ареной политической борьбы. Мы можем дискутировать, обсуждать, доносить свои позиции друг другу, дети могут задавать любые вопросы, но, в общем, это частное, личное мнение каждого. Позиции у детей могут быть совершенно разные. Вот в 11-м классе, классным руководителем которого я являюсь, есть дети либерально-православные, есть дети этно-конфессиональные, которые придерживаются национальных серьезных взглядов, татары, при этом они мусульмане. Есть дети, придерживающиеся либерально-демократических взглядов в классическом понимании вопроса. Самые разнообразные мнения. Интересна палитра детей, которая направлена на гуманитарные профессии, там будущие социологи, лингвисты, экономисты, историки, вот у них такая яркая политика, возникают политические дискуссии. Есть биологи, которые анархисты. (Смеются.) Есть абсолютно аполитичные дети, кто-то дозрел, кто-то не дозрел. Кому-то интересно, кому-то не интересно. Но возможность пообщаться, поговорить и про политику, и про религию, есть.
Последние комментарии: